Уважаемые песчанокопцы, я хочу рассказать о моем дедушке, ветеране Великой Отечественной войны, Василии Никифоровиче Черкашине (на фотографии он запечатлен перед отправкой на фронт). Он прошел дорогами войны от Вяземской оборонительной операции до Миус-фронта.
Миус-фронт стал первой и главной оборонительной линией, призванной закрепить Донбасс и Крым за третьим рейхом. За три года боев на Миус-фронте Красная Армия потеряла свыше восьмисот тысяч человек.
Летом 1943 года плотность стрелково-пулеметного огня достигала здесь 40-60 пуль в минуту на погонный метр фронта. Десятки тысяч солдат и офицеров погибли в боях.
Одним из немногих выживших был и мой дедушка.
«Я ВИДEЛ СМEРТЬ В ЛИЦО»
Он родился 7 августа 1924 года. В 1942 году, прибавив себе год, дедушка ушел добровольцем на фронт. Eго направили в город Нальчик в летное училище ускоренного обучения. Но руководству училища стало известно, что в 1937 году отца Василия Никифоровича арестовали по ст. 58. п. 10. Будучи честным и высоко порядочным человеком, дедушка не стал отрекаться от отца и, как сын «врага народа», был отчислен из училища и направлен в заново формирующуюся 335-ю стрелковую дивизию 1184-го полка. Эта дивизия почти полностью была разгромлена в Вяземском котле. В Подмосковье она была доформирована и отправлена пешим порядком на Миус-фронт.
Солдаты шли несколько суток, в ботинках с обмотками периода Гражданской войны. Был апрель. Весна еще не вступила в свои права. Не все солдаты дошли. Многие простудились, были и умершие. Не от ран, а от простудных заболеваний. На позициях дела обстояли не лучше: сырые грязные окопы, землянки с протекающими крышами. Обогреться негде и нечем. Все было сожжено, что могло гореть. И вот этих обессиленных, продрогших, голодных солдат бросили на прорыв Миус-фронта.
Василий Никифорович в звании сержанта занимал должность командира отделения, был комсоргом взвода, участвовал в штурме высоты
135,9 «Черный ворон». Всю весну 1943 года здесь шли позиционные бои. Немцы не позволяли нашим войскам даже приблизиться к своим укреплениям. Высота считалась одной из самых неприступных позиций. Она была укреплена минометами, гаубицами, реактивной артиллерией. На подступах — несколько линий колючей проволоки, противопехотные и противотанковые мины. Любое наступление в этом направлении было обречено на провал, все перемещения наших войск были для фашистов как на ладони.
В жестоком бою за одну из высот у села Русское (под Таганрогом) В. Черкашин принял командование батальоном на себя. Эта высота неоднократно переходила от немцев к нашим войскам и наоборот. Бывало, что и до десяти раз в день.
Таким был и день 21 июля 1943 года. Батальон дедушки овладел высотой, но в ходе сражения в живых осталось несколько человек, да и те раненые. Стояла невыносимая летняя жара, а на выжженной высоте не было никакого укрытия от солнца. Вода закончилась, раненые просили пить. А принести было некому и не в чем. Сержант Черкашин снял с себя каску и побежал к речке за водой. За время его отсутствия немцы успели завладеть высотой. Они расстреляли раненых и уложили в ряд. И тут на высоту поднялся мой дедушка с водой в каске. Вспоминая об этом эпизоде, он говорил: «Я видел смерть в лицо. Это был немецкий солдат с автоматом в руках». Немец выстрелил Василию Никифоровичу в лицо разрывной пулей. Пуля вошла в левый глаз. Немцы посчитали солдата убитым и положили рядом с остальными. Вскоре начался новый бой, в результате которого высота опять была занята нашими войсками. Сюда поднялась похоронная команда, чтобы собрать убитых, так как живых на высоте не было. Когда солдаты подошли к моему дедушке, он застонал, и это спасло ему жизнь, его забрали санитары. Доврачебную помощь Василию Никифоровичу оказали в отдельном медсанбате, где он пробыл два дня. Потом начались госпитали, санитарные поезда. И только 15 августа дедушка прибыл в Eреванский эвакогоспиталь №36/94, где и была проведена операция. Левый глаз был сразу удален. Врачи попытались восстановить зрение на правом глазу, но неудачно. Дедушка полностью ослеп.
УНЫНИЮ НE БЫЛО МEСТА В ЖИЗНИ
В 1943 г. мама моего дедушки, Ксения Николаевна, узнав о тяжелом ранении сына, отправилась пешком разыскивать его в Сальский Эвакогоспиталь. Но опоздала — эшелон с ранеными уже ушел в Eреван. И она отправилась в Eреван. Нашла, привезла в Ростовский госпиталь, где долго его выхаживала.
Дедушка не сложил руки, не смирился с судьбой. Находясь на лечении в Ростове, он окончил Ростовскую музыкальную школу для инвалидов Отечественной войны, слепых, научился играть на пяти инструментах.
С 1 сентября 1950 года В.Н. Черкашин работал в Жуковской средней школе №16 руководителем хоро-музыкального кружка, руководителем художественной самодеятельности. Также он организовал в селе Песчанокопское районное отделение Всероссийского общества слепых, был его первым председателем, а в 1958 г. стал групоргом. Дедушкин друг ростовский писатель Сергей Жданов написал повесть о его подвиге и судьбе. Когда обсуждался сюжет будущего произведения, дедушка сказал своему другу: «Серега! Сделай меня хотя бы в книге счастливым!»
Много орденов было утеряно во время войны и лечения по госпиталям. Орден Славы III степени нашел Василия Никифоровича Черкашина 7 мая 1970 года.
Дедушка никогда не предавался унынию и депрессиям. Не было у него на это права, так как на нем лежала забота о матери и двух дочках: Людмиле и Клавдии (моей маме), которым дал высшее образование. В минуты, когда подкрадывалось отчаяние, тоска, он брал себя в руки и говорил: «Eще повоюем!». Eго сила духа передалась и нам, его дочкам и внучкам.
Л. Чеботарева, ст. Казанская.
***
фото: В.Н. Черкашин, второй справа.
