Без права на забвение. Сталинградская битва — одно из величайших сражений в годы Великой Отечественной войны. 2 февраля она завершилась победой советских войск.
В числе проявивших героизм, мужество и стойкость были и сотни наших земляков. К сожалению, уже много лет, как нет их в живых. Сегодня мы публикуем воспоминания участника Сталинградской битвы, ветерана войны и труда Николая Петровича Костюхова, жителя с. Песчанокопского.
ТАМ БЫЛ КРОМEШНЫЙ АД, НО МЫ ВЫСТОЯЛИ
Несмотря на чувствительное поражение под Москвой в конце 1941 года, превосходство в силах и средствах по-прежнему было на стороне фашистских захватчиков. Выполняя приказы своего фюрера, гитлеровские войска, неся тяжелые потери, рвались на восток. Их вожделенной целью становился Сталинград, поскольку через этот крупный промышленный узел почти вся кавказская нефть направлялась в центр страны. Захват Сталинграда врагом значительно ослабил бы Армию и наше государство в целом. Вот почему битва за этот город на Волге стала решающей в ходе Великой Отечественной войны.
Отступающие под натиском танковых и механизированных колонн противника советские войска находились тогда в весьма тяжелом положении и были крайне истощены. Однако наше сопротивление захватчикам росло. Тем более, что на борьбу с врагом поднялись и стар, и млад. В полосе между Волгой и Доном, на ближних подступах к Сталинграду, развернулось строительство оборонительных сооружений. Тысячи людей — рабочих, колхозников, служащих, студентов, женщин-домохозяек, школьников — вышли копать противотанковые рвы, ставить надолбы, строить огневые точки. Страна объединилась физически, морально и духовно, собрав себя в единый, мощный кулак, готовясь дать отпор врагу.
Мне тоже довелось принять участие в Сталинградской битве в составе 83-го гвардейского минометного полка. Подобные части, вооруженные знаменитыми «катюшами», подчинялись непосредственно Ставке Верховного главнокомандования и использовались как мобильные и мощные боевые соединения на самых необходимых и опасных участках обороны или наступления.
12 июля 1942 года мы погрузились на товарной станции столичного Белорусского вокзала и четырьмя эшелонами отбыли на Южный фронт. Выгрузка полка и вооружения произошла на ж.д. станции Россошь, откуда мы начали самостоятельное движение к линии фронта, проходящей тогда по правому берегу реки Дон. А уже 20 июля наша часть ночью скрытно переправилась у города Ростова-на-Дону через единственный деревянный мост и обосновалась в перелеске, замаскировав свои грозные «катюши».
Утром следующего дня над нами появились немецкие самолеты и начали бесцельно бомбить все замечаемое летчиками на земле. Нам же строго-настрого было приказано ответного огня не открывать и себя ничем не выдавать. Так я впервые в жизни стал свидетелем гибели и ранения первых своих однополчан. Однако вскоре последовал приказ одной из батарей М-8 скрытно выйти навстречу наступающим немцам и открыть по танкам противника залповый огонь. Фашисты были ошеломлены тогда массированностью огня «катюш» и повернули назад, оставив на поле боя до 40-50 трупов своих солдат и два подожженных танка.
Правда, и немецкая артиллерия смогла подбить нашу танкетку Т-70 с минометной установкой «катюша». За этим секретным оружием гитлеровцы гонялись по всему фронту, чтобы каким-то образом утащить нашу боевую машину, подобно которой у них не было. А ситуация с той конкретной установкой оказалась действительно тревожной. Был убит наводчик, тяжело ранен водитель, а командир ее, проявив трусость, бросил экипаж и не взорвал секретное оружие, что предписывалось служебными инструкциями (на каждой минометной установке «катюша» имелись взрывные устройства). В невероятных условиях, с потерями нам удалось отбить и вернуть боевую машину. Незадачливого командира органы СМEРШ, допросив, расстреляли без суда перед строем дивизиона.
Вообще на правобережье Дона бои были тяжелыми. А тут еще поступил, считаю, головотяпский приказ начальника связи полка свернуть всю проводную связь. Но как можно скрутить три-четыре километра проводов под шквальным огнем фашистов, тем более, когда немецкие танки уже утюжили передовые окопы оставшейся обескровленной пехоты. Нам, восьми связистам и четырем радистам, неминуемо грозил плен. Поэтому, оставив на берегу все имущество, мы подожгли машину и под непрекращающимся огнем бросились в Дон. Дважды я тонул под тяжестью рации, но спасли товарищи. Так мы перебрались на другой берег.
И все же, несмотря на то, что наш дивизион, как и полк, да и в целом 62-я армия, в которой мы воевали, находился в полуокружении, ценой невероятных усилий нам удалось, используя контратаки, прорваться через образовавшийся «коридор» шириной 8-10 километров и добраться к северной окраине Сталинграда.
К середине ноября 1942 года наступательный порыв гитлеровских войск постепенно ослаб, тем самым создались предпосылки для перехода советских войск в решительное наступление. В самом же Сталинграде нашим воинам было еще тяжелее. Но они держались из последних сил, оттягивая на себя громадные силы лучших фашистских армий.
И вот, как знают читатели из истории, 19 ноября 1942 года наши войска, согласно стратегическим планам операции «Уран», начали решительное контрнаступление. Наш дивизион «катюш», в котором служили семнадцать ростовчан, принимал самое активное участие в уличных боях. Нас перебрасывали с одного направления на другое, согласно приказу самого командующего Сталинградским фронтом маршала В.И. Чуйкова. Боевые действия велись на тракторном заводе, в районе заводов «Баррикады», «Красный Октябрь». Но больше всего приходилось вести огонь на легендарном теперь Мамаевом кургане, который в течение суток, в отдельные дни, переходил из рук в руки по 5 — 7 раз. Масштаб сражения был неописуем. В небе над городом постоянно находилось до 200 — 300 самолетов. Все, что могло гореть, — сгорело. Фашистские летчики планомерно сносили с лица земли один квартал за другим. В тот период со мной произошел следующий случай. С окопа я передавал на батарею по рации данные по корректировке огня. И только успел выключить ее, как услышал свист падающей надо мной бомбы, и тут же был засыпан в окопе. Только через полтора часа меня случайно откопали мои товарищи, видевшие мое примерное местоположение. Так я во второй раз очень ощутимо столкнулся со смертью. Медики вернули меня к жизни, но еще два месяца после этого практически не слышал и плохо двигался.
Фашисты не смогли сбросить в Волгу советские войска, хотя ценой десяти тысяч жизней своих солдат все же «разрезали» город на две части. Бои кипели в домах, на этажах и лестничных клетках, за каждый клочок земли. В один из дней мне с группой связистов было приказано прибыть на КПП для корректировки огня «катюш». Двигаться пришлось ползком и перебежками. А тут еще внезапно налетели до сорока фашистских «юнкерсов-87» с истребителями для прикрытия. Они начали бомбить высоту и все подходы к ней. Один немецкий ас спикировал на меня, бегущего, и очередью пригвоздил к земле, перебив кабель связи. Так он повторял несколько раз, видимо, фотографируя мое бессилие. Я, наконец, понял, почему он меня не убивает, и при очередном налете, перевернувшись на спину, увидев смеющуюся физиономию фрица, показал ему русский знак рукой, перехваченной в локте другой. Он от ярости и негодования взмыл вверх и в пике вновь повел самолет на меня. Не стреляя, фашист вдруг сбросил в мою сторону тяжеленную пулеметную ленту, которая чудом не задела меня. И вновь, уже в третий раз, я был на волосок от смерти.
. Более ста двадцати дней и ночей в дыму и гари, под перекрестным артогнем, в ежечасном физическом и психологическом напряжении прошли мои первые месяцы фронтовой жизни, закалившие меня так, что этой закалки хватило до самого окончания войны. А победа под Сталинградом стала крупнейшим военно-политическим событием второй мировой войны. Она положила начало коренному перелому в ходе Великой Отечественной войны, явилась убедительным доказательством обреченности фашизма.
***
фото:
