27 января по решению ООН во всем мире отмечается как Международный день памяти жертв Холокоста. В этот день Советская Армия освободила крупнейший из нацистских концентрационных лагерей Освенцим (Аушвиц-Биркенау). В газете «Колос» от 2009 г. мы публиковали материал краеведа Анны Панкратовой о семье еврейских беженцев Дербаремдикер, которую спасали наши земляки — жители хутора Тернового. Сегодня мы решили вновь вспомнить эту историю для тех, кто в 2009 году не читал об этом, особенно в силу возраста. Чтобы помнили.
ВМEСТО ПРEДИСЛОВИЯ
Из письма Анатолия Давидовича Дербаремдикера, кандидата технических наук. г. Москва. «.В самом начале войны мы, как и многие тысячи жителей, были эвакуированы на восток, чтобы не попасть в оккупацию к немецко-фашистским захватчикам, которые ставили своей целью уничтожение всех евреев (холокост) и истребить миллионы русских, украинцев и белорусов, чтобы завоевать жизненное пространство для немцев и их союзников. Мы покинули свою родину Украину (г. Херсон) и стали беженцами.»
В начале войны семья Дербаремдикеров Давида Михайловича и Марии Ивановны и двоих сыновей — восьми (Анатолий) и полутора лет на поезде, составленном из открытых грузовых ж/д платформ, на которых были женщины-матери и дети от младенцев и старше, старики, отправились в путь. По пути поезд неоднократно бомбили и обстреливали с бреющего полета. Были убитые и раненые. Когда случались обстрелы, Мария Ивановна прикрывала сыновей своим телом, а всех вместе — Давид Михайлович. В июле 1941 г. эвакуированные прибыли в Ростов-на-Дону, где всех распределили по области с учетом их специальностей. Дарья Петровна Иванова, жена председателя колхоза им. Политотдела Алексея Стефановича, привезла еврейскую семью на хутор Терновой, поселила их в правление колхоза. Давид Михайлович стал работать агрономом (по возрасту его еще на фронт не призвали) вместо мобилизованного агронома хозяйства. Алексей Иванов уезжал рано утром и возвращался поздно вечером, его редко видели. Тетя Матрена — женщина, которая жила напротив правления, бескорыстно снабжала семью молочными продуктами и куриными яйцами, а дядя Eгор — заведующий колхозными складами — крупами и мукой. Но не все жители по-доброму приняли семью беженцев. Однажды, проходя мимо одного из домов, Анатолий (ему было восемь лет) услышал: «А евреи Христа распяли!». Мальчик знал о принадлежности к еврейской нации, но что он кого-то распял, он не знал. Услышав это во второй раз, он не выдержал и рассказал маме. Библейская история, рассказанная ребенку, наверняка была известна не только ему, но после вмешательства Дарьи выкрики больше не повторялись. В сентябре 1941 г. призвали на фронт Давида Михайловича и семья Дербаремдикер перешла на квартиру к Дарье Бабиной. Всю зиму 1941-1942 гг. прожили у нее, Дарья с Марией работали, а Анатолий присматривал за детьми — своим братом и маленьким сыном Дарьи. Весной вернулся с фронта муж Дарьи Василий Романович без обеих ног, и семья беженцев перебралась к одной из ее ближайших подруг-соседок. А летом 1942 г. началась оккупация — через хутор прошла автоколонна с пехотой. Немцы разбежались по дворам и требовали то «млеко», то «яйки», хватали все подряд, т.е. занимались мародерством. Забрали даже начатую коробку с какао, которое Мария Ивановна давала только маленькому сыну. А в сентябре оккупанты потребовали, чтобы все собрались на выгоне напротив дома Александрова для встречи с гауляйтером (начальником) района. Eго вид в черном до пят плаще и в фуражке с высокой тульей производил зловещее впечатление. Услужливый переводчик вещал: «Германская армия принесла вам новый порядок, свободу от жидов и большевиков. Все распоряжения господина гауляйтера и военного командования должны выполняться немедленно и полностью. За укрывательство евреев и коммунистов — расстрел!» Услышав о евреях и расстрелах, Анатолий захотел убежать, но ноги его приросли к земле, и он не смог сдвинуться с места. Мысль о том, что при побеге его могут подстрелить, остановила ребенка. И еще немец сообщил, что Алексей Иванов порвал с коммунистами и будет верно служить немецкому командованию. На самом деле, он был оставлен подпольным райкомом ВКП(б). Об этом рассказала его жена Дарья Марии Ивановне после оккупации, а до оккупации заменила ей паспорт на девичью фамилию. Семья Дербаремдикер снова переселилась в правление, чтобы в случае доноса ответственность за них лежала на Иванове и его жене. Вскоре за правлением была вырыта землянка для поросенка, а над ней скирд соломы в качестве теплой крыши и топлива для комнаты, где они жили.
После освобождения района Алексей Иванов продолжал работу во всех направлениях — нужно было восстанавливать плуги, сеялки, косилки, собирать оставшихся животных. И детские руки очень пригодились. Анатолий стал работать помощником кузнеца — дяди Гриши, научился мастерить крупорушки (за них давали ячмень), научился подшивать валенки — за это тоже платили зерном. Весной стал пахать огороды сохой с коровой в упряжке, работал грузчиком в складе. А с весны 1944 г. был подпаском у пастуха хуторского стада коров, хозяева по очереди кормили за труд. С осени 1943 г. семью беженцев приютили Козликины Варвара Максимовна с сыном Иваном, их муж и отец Петр Стефанович погиб на фронте.
А Иванов Алексей неожиданно исчез — уехал в Песчанокопское и не вернулся. Кто-то состряпал донос и его посадили в тюрьму при НКВД, как потом узнали. В поисках мужа Дарья писала письма во все инстанции, вплоть до Сталина, ей в этом помогала Мария Ивановна. Но все было безрезультатно, он пропал бесследно. В 2001 г. Анатолий Давидович побывал на х. Терновом и был принят в семье Ивана Петровича Козликина как родной человек.
Из письма А.Д. Дербаремдикера: «Именно в 2001 г. я понял, что наш драматичный период жизни в годы Великой Отечественной войны достоин воспоминаний.Чтобы закончить этот краткий очерк о нашей жизни на хуторе Терновом, замечу лишь, что последний год с осени 1944 г. мы жили на другом конце хутора у Коноваловых, так как оттуда маме легче было ездить в Песчанокопское, куда она перешла работать в Райпотребкооперацию для подготовки к переезду в Подмосковье по вызову отца, вернувшегося инвалидом после тяжелого ранения из госпиталя. В декабре 1945 г. мы уехали с хутора, на котором нам сберегли самое бесценное — жизнь».
Подготовила А. Панкратова
***
фото: Алексей Стефанович Иванов (стоит слева);Дарья Петровна Иванова (справа) с мамой Агриппиной (1930 г.);Спасенные беженцы Давид Михайлович, Мария Ивановна и сын Анатолий.
